Лара была человеком открытым, но уж слишком «правильным» и принципиальным. К тому же, заядлой спорщицей. Получив образование юриста, она свято верила, что везде должна торжествовать истина. А истина, как известно, рождается в споре. Поэтому в коллективе, где она работала, ее недолюбливали, начальство вспоминало о ней только тогда, когда нужно было выполнить сложную работу, начисто забывая о Ларе, когда речь шла о выборе кандидатуры на освободившуюся руководящую должность. Подруги же предпочитали сразу соглашаться с ее мнением, лишь бы не вступать в долгую утомительную полемику, да и не было у Лары близких подруг. Что касается мужчин, то, несмотря на ее ум, красоту и молодость, они подолгу возле нее не задерживались. Верным ей оставался лишь ее пес по имени Гангстер.
Не то, чтобы Лару тяготило такое положение дел, однако годы шли, и она понимала, что пора бы уже обзаводиться семьей.
Как-то раз судьба забросила ее вместе с сотрудниками по делам фирмы на черноморское побережье. Надо сказать, компания, по мнению Лары, подобралась та еще – Леночка, ровесница Лары, девушка мягкая и, по мнению Лары, несколько наивная и «бесхребетная», и Федор, руководитель отдела, к которому Лара питала не очень дружественные чувства, ибо считала, что с этой должностью она бы справилась лучше.
Леночка в коллективе слыла мягкой добросердечной девушкой, которую все любили, а мужчины ее боготворили, хотя Лара не понимала – почему? Не сказать, чтобы она была красавицей, ну так, миловидное личико, фигурка так себе, бедра широковаты, ноги коротковаты, животик намечается, — не в пример Ларе, длинноногой и подтянутой, не пропускавшей ни одной тренировки в спортзале. Однако что-то в Леночке было притягательное для мужчин, что именно, Лара никак не могла понять, и недоумевала, что же они в ней такого находят, что готовы ради нее на все, ну или практически на все.
Федор был достаточно симпатичным мужчиной, умевшим ладить как с начальством, так и с подчиненными, ровным со всеми, но умевшим зацепить за живое.
Как-то раз, после окончания рабочего дня и ужина в кафе, они решили пройтись по близлежащему парку. Проходя мимо очередного павильона, Леночка остановилась и восторженно замерла перед роскошными нарядами прошлого века.
— А давайте все вместе сфотографируемся в этих нарядах, — предложила она, на что в ответ получила скептическую усмешку Лары.
— Чтобы я влезла в кучу этого барахла – да никогда в жизни!
— А зря! Девушка, Вы такая красивая, посмотрите, у меня для вас есть особенное платье, оно, наверное, всю жизнь ждало Вас, неужели Вы вот так просто пройдете мимо него? – вступил в разговор фотограф, владелец всей этой «красоты».
— Что Вы такое говорите, платья не умеют ждать, им абсолютно все равно, надевает их кто-то, или же они пылятся в каком-нибудь сундуке.
— Ошибаешься, дорогая, у каждой вещи есть своя душа, вот подойди к этому платью, потрогай его руками, и ты почувствуешь, как оно откликнется тебе.
— Ларочка, ну, пожалуйста, примерь его, оно так подойдет к твоим глазам, ты будешь ну чудо как хороша в нем! – заверещала Леночка.
— Лен, хочешь, наряжайся в эти тряпки, — отрезала Лара, — а меня оставь в покое, это не мой стиль.
— И правда, Лена, оставь Ларису, она у нас слишком эмансипирована, чтобы быть просто женщиной, — вмешался Федор в их спор, — я составлю тебе компанию, посмотри, здесь и мужской наряд есть. Мы с тобой отлично будем смотреться вместе на фотографии.
Что-то в глубине души очень больно укололо Лару, но она, как всегда, не подала виду.
— Ладно, если вам делать нечего, развлекайтесь, а я лучше по пляжу пройдусь, — сказала она и пошла в сторону побережья.
Еще некоторое время Лара слышала веселый смех Леночки и остроумные комментарии Федора. На душе почему-то скребли кошки, и всё – и люди, и дома, неимоверно раздражало ее, непонятно почему.
Лара зашла на пирс, села на край, и слезы сами собой хлынули из ее глаз. Сейчас она ненавидела Федора, да и Леночку тоже, и не понимала, почему ее так задела эта ситуация.
— Девушка, Вы случайно не топиться пришли? А то я Вас немедленно спасу!
Лара обернулась и увидела крепкого загорелого парня с бутылкой пива.
— Оставьте меня в покое, я Вас не трогаю, и Вы не трогайте меня, — резко ответила она.
— Жаль, такая красивая девушка, и такая грубая, я же Вам ничего плохого не сказал, хотел только помочь. Ну, извините, — ответил парень и пошел прочь.
Лара осталась одна. Начало темнеть, вдали была слышна музыка из близлежащего кафе. Пели о любви, и Лара чувствовала себя невероятно одинокой. Она дала волю слезам, но легче почему-то не становилось.
Лара не знала, сколько она так просидела, однако, когда она очнулась, поняла, что время было уже позднее, и пора возвращаться в гостиницу.
Проходя мимо злосчастного павильона, она снова увидела все то же платье, и ей почему-то захотелось извиниться перед ним.
«Совсем что ли я с ума сошла», — подумала она, однако подошла к платью и погладила его своей рукой. И ей действительно показалось, что платье радостно откликнулось, что оно ждало ее всю жизнь, и что оно просто не переживет, если Лара вот так сейчас пройдет мимо. Или это она, Лара, не переживет этого?
«Что за глупости?», — подумала Лара, но тут подоспел знакомый фотограф.
— Я знал, что Вы вернетесь, — сказал он, — примерочная вот здесь.
Лара в первый раз в жизни не захотела спорить, тихо зашла в примерочную и переоделась в платье. То, что она почувствовала, было для нее настолько новым, что у нее буквально закружилась голова.
Лара вышла и посмотрелась в зеркало. Из зеркала на нее смотрела совершенно другая девушка – нежная и беззащитная, с прекрасными серыми глазами и загадочной улыбкой. «Да я ли это вообще?» — пронеслось у Лары в голове, но новый образ настолько понравился ей, настолько комфортно она себя в нем чувствовала, что показалось: она будто вернулась в родной дом, где провела самые лучшие годы жизни.
— Вы просто великолепны, — произнес фотограф, и Лара увидела в его глазах столько восхищения, что невольно заулыбалась еще сильнее. Фотограф навел камеру, и Лара поймала себя на мысли, что ей хочется кокетничать с этим мужчиной, хочется быть легкомысленной, ветреной, кружиться в этом необыкновенном платье, хочется быть хрупкой фарфоровой статуэткой, ценной и бережно хранимой.
Лара фотографировалась и фотографировалась, сидя, стоя, принимая различные позы, и это доставляло ей столько удовольствия, что она просто не помнила, когда ей было настолько хорошо.
— Фотографии будут готовы завтра вечером, — сказал фотограф, — приходите, такой прекрасной модели у меня отродясь не было, можно одну из фотографий я повешу на стенд?
— Вешайте, конечно, — ответила Лара и сама удивилась своей покладистости.
Платье снимать очень не хотелось, но не оставлять же его у себя, подумала Лара, переодеваясь в свою одежду. После чудесного платья узкие облегающие брюки, которые она так любила, как-то неудобно сжали ее бедра, так, что ей стало трудно дышать.
«Пойду куплю себе завтра юбку, длинную и пышную», — подумала она, возвращаясь в гостиницу.
На следующий день, едва дождавшись перерыва, Лара побежала в близлежащий торговый центр осуществлять свою задумку. Среди всего цветастого многообразия фасонов и тканей она остановилась на двух вещах – длинном белом сарафане и цветастой юбке. Обе вещи одинаково хорошо сидели на Ларе, осталось выбрать, что же купить.
— Пожалуй, я возьму юбку, сказала она продавщице, отсчитывая деньги.
— Бери сарафан, ты в нем просто сногсшибательна!
Лара обернулась и увидела стоящего рядом Федора.
— Я пришел прикупить сувениров и случайно увидел тебя. Кстати, извини меня за вчерашнее, я был неоправданно резок с тобой, не знаю, что на меня нашло…
— Я возьму юбку, это практичнее, — довольно холодно сказала Лара.
— Тогда бери обе вещи.
— Я не рассчитывала на такие траты, боюсь, не доживу до зарплаты.
— Я могу одолжить тебе нужную сумму… А хочешь, я подарю тебе этот сарафан, чтобы загладить свою вину перед тобой?
— Нет, спасибо, это слишком дорогой подарок. Не хочу быть обязанной начальству.
— Ну, как знаешь. Мое дело предложить…
— А мое — отказаться, — завершила диалог Лара, расплачиваясь за юбку.
Вечером после работы Лара побежала забирать готовые фотографии. Приближаясь к павильону, она заметила Федора и Леночку, внимательно рассматривающих рекламный стенд.
— Привет, на что это вы так внимательно смотрите? – спросила она и увидела висящую на стенде одну из своих фотографий. Надо сказать, фотография была действительно великолепная.
— Ларка, глазам не верю! Это же ты! Вот это да! – верещала Леночка, — Ты все-таки сделала это! Я же говорила, это платье ТВОЕ!
А Федор просто стоял молча. Но что-то странное и до сих пор не знакомое было в его взгляде. Это было восхищение вперемешку с изумлением от увиденного.
Забирая свои фотографии, Леночка попрощалась с компанией, ссылаясь на то, что у нее срочные дела.
— Лара, я так и не загладил свою вину перед тобой, позволь мне сделать это, пригласив тебя в ресторан поужинать.
— Да ладно, с кем не бывает, я не злюсь на тебя.
— Тогда тем более, позволь мне украсть тебя в этот вечер. Не хочешь в ресторан – поехали покатаемся на катере, посмотрим на закат в море.
— Да ты романтик, — улыбнулась Лара. – Ладно, поплыли смотреть закат.
Вечер получился удивительно теплым. Ларе было необыкновенно хорошо в компании Федора. В нем чувствовалась мужская сила и надежность, и это успокаивало, убаюкивало, удивительно расслабляло Лару, и она открывала в себе новые, доселе неведомые грани женственности, чувственности и беззащитности.
— Спасибо за чудесный вечер, — произнес Федор на прощание, — я очень рад, что узнал тебя поближе, мне давно не было так хорошо. Надеюсь, мы завтра увидимся?
— Конечно, увидимся, завтра в 9 утра на рабочем месте. Обещаю не опаздывать, — отшутилась Лара и скрылась за дверью своего номера.
Наутро Лару раздирало противоречие. С одной стороны, ее принципы не позволяли заводить романы на работе. С другой стороны, Ларе очень хотелось, чтобы их с Федором дружба переросла в более близкие отношения.
— Лара, ты сегодня сама не своя, — заметила Леночка, когда они остались вдвоем в комнате во время перерыва. – У тебя все хорошо? Как прошел вчерашний вечер?
— Вечер был замечательный…
— Так в чем же дело?
— Не знаю… — Лара колебалась, но все же решила открыться Леночке. – Понимаешь, Лен, Федор чудесный человек, но все это не правильно…
— Что ты имеешь в виду?
— Ну, понимаешь, мы в одной организации работаем. Заводить роман на работе – это дурной тон. Тем более, с начальством. Сама знаешь, это не приветствуется в нашей компании и противоречит всем установленным нормам.
— Подожди, Лара, работа работой, но ведь личную жизнь никто не отменял. И потом, если бы вы были семейными людьми – это одно дело. Но вы совершенно свободны и прекрасно подходите друг другу.
— Нет, не могу. Ведь все равно в ближайшее время все обо всем узнают, слухи пойдут. Это повредит и моей репутации, и репутации Федора. Кроме того, это отрицательно скажется на рабочем процессе. О карьере можно забыть. Так и до увольнения недалеко… А вдруг не срастется у нас? Что тогда делать?
— Лара, да что ты такое говоришь, ты готова ради своей репутации и карьеры такого мужика упустить? Ты выбери, кем быть хочешь – правой или счастливой? Тебе в руки счастье плывет, а ты его из-за своих принципов упустить хочешь? Подумай хорошенько, жизнь такими шансами редко разбрасывается.
— Да все так… но знаешь, слишком рискованная затея для меня. Почему-то возле меня мужчины не задерживаются… Боюсь, что и роман с Федором так же закончится. И как потом работать вместе?
— Лара, все в твоих руках. Хочешь, чтобы результат другим был – действуй по-другому.
— Да в том-то и дело, что я не знаю, как действовать? Вот расскажи, как так получается, что за тобой толпы кавалеров бегают, только и ждущих момента, чтобы услужить тебе?
— Ну, уж ты и загнула, — засмеялась Леночка. — Но все равно, спасибо. Лара, на самом деле никаких особых секретов нет. Я просто позволяю им рядом со мной чувствовать себя мужчинами. Знаешь, в мире развелось столько сильных, самодостаточных и независимых женщин, что мужчинам негде стало проявлять свои лучшие качества, они стали просто не востребованы никем. Женщины соревнуются с мужчинами буквально во всем, не понимая, что сила Женщины в ее слабости, в способности открыть в Мужчине его сильные стороны.
— Это как?
— Это значит забыть про «я сама» и предоставить мужчине возможность решать проблемы.
— Но я даже не представляю себя в роли слабой беззащитной женщины, я всю свою сознательную жизнь была самодостаточной, я даже не представляю, как это – о чем-то кого-то попросить. Это означает потерять свою независимость… Так и до рабства недалеко… И, потом, мужчины не всегда правы оказываются, так что теперь – молчать и смотреть как они ошибаются в чем-то?
— Да и пусть себе ошибаются, это их жизнь, их опыт, и потом неизвестно, может эта ошибка во что-то хорошее выльется, ведь, как говорится, нет худа без добра. А ты со своими «правильными» указаниями не в жены, а в матери им набиваешься. Вот и получается, что сильные мужчины и не задерживаются подолгу, потому как они поддержку и доверие в женщине ищут, а не сборник полезных советов на все случаи жизни.
— Да, есть о чем подумать… В любом случае, спасибо.
Вечером в Ларе созрело решение все-таки купить сарафан, так понравившийся Федору. Но, когда она пришла за ним, оказалось, что его уже кто-то купил.
Остаток командировки Лара металась в сомнениях. Ей очень хотелось поверить Леночке, но страх перед неизведанным, новым опытом не давал ей покоя. Федор видел, что что-то борется внутри Лары, и не торопил события, терпеливо ожидая ее решения.
Последний вечер перед отъездом решили провести в ресторане.
Лара пришла в номер переодеться и привести себя в порядок после рабочего дня – и обомлела. На ее кровати лежал тот самый сарафан. Радость и гнев смешали все мысли Лары. Она поняла, что купил его Федор. Для нее. Лара не знала, что ей делать. Надеть его, тем самым капитулируя, отказываясь от своей независимости, или отослать сарафан этому наглецу, указывая ему его место.
Лара набрала номер Федора.
— Зачем ты это сделал?
— Я хотел порадовать тебя… Не получилось?
— Нет, я, конечно, рада… Слушай, давай я отдам деньги за него? Я не могу принимать такие подарки, я не готова к таким отношениям… Алло!
Разговор оборвался. Федор не перезванивал. Лара набрала его номер снова, но в ответ услышала стандартное предложение оператора перезвонить позже.
У Лары подкосились ноги. Безвольно она опустилась на пол, обнимая сарафан и понимая, что просто прошла мимо своего счастья. Как последняя дура, возомнившая о себе Бог весть что. Слезы брызнули из ее глаз, и она не препятствовала этому соленому потоку.
— Барышня, я не понял, мы сегодня гуляем или как?
Подняв глаза, Лара увидела стоящего с букетом цветов Федора.
— Лара, с тобой все в порядке? Ты что, плачешь? – произнес сбитый с толку Федор. — Тебя кто-то обидел?
— Нет, все хорошо, я просто испугалась…
— Испугалась чего? – Федор начал постепенно понимать, что происходит. – Лара, у меня телефон разрядился, звонков сегодня много было, из уха его практически не вынимал… Глупышка, а ты что себе надумала? – И нежно привлек ее к себе.
Лара не сопротивлялась и не спорила.
«Я выбираю быть счастливой»,- решила она, уютно уткнувшись в Федино плечо.
С уважением, Инна Кичигина.
Любит задавать клиентам один простой вопрос:
—Ты хочешь быть прав или быть счастлив?
Проблема многих людей в том, что на практике они выбирают - быть правыми. Даже если это втягивает их в конфликт, даже если из-за этого они теряют уйму сил и времени - им так хочется, чтобы оппонент, партнёр, ребёнок или супруг признал их правоту, что они разрушают отношения, сами того не замечая.
Проявляться это может где угодно - в споре на интернет-форуме, в бизнесе, в семье, в школе... "Борец за правду" в принципе не готов признать свою неправоту (или даже то, что оппонент тоже был по-своему прав), поэтому он будет снова и снова повторять, доказывать, нудить, опять возвращать оппонента к спору, который того давно уже не интересует... и всё это только ради того, чтобы услышать слова: "Ты был прав, а я нет" .
Причём ему так нужна эта победа, что за ценой он не постоит. Пусть друг превратится во врага, пусть развалится бизнес, пусть разрушится семья - но они! должны! признать! что я! прав!
- Кстати, спор с таким собеседником может занять бесконечно много Вашего времени. "Борец за правду" просто не в состоянии остановиться, пока либо не признают его правоту, либо не удалят его с площадки. Поэтому я с такими людьми стараюсь не спорить, а если вижу, что подобная ситуация возникает у меня в блоге - предупреждаю (что, впрочем, помогает крайне редко), а на второй раз пожизненно отправляю в чёрный список. И вам советую поступать так же - иначе даже один такой спорщик может превратить любую тему в склоку, да ещё и втянуть в неё Вас.
—Ты хочешь быть прав или зарабатывать деньги?
И если для Вас важнее быть правым - лучше бы Вам уйти из бизнеса, выучиться на юриста и поступить работать в прокуратуру.
Точно так же, как "борьба за правду" может развалить семью и рассорить мужа с женой или родителей с детьми - так же она может развалить бизнес и рассорить поставщика с клиентом или деловых партнёров друг с другом.
Причём самое нелепое здесь то, что причина спора обычно вообще не играет роли. Мне доводилось сталкиваться и с ситуацией, когда клиента с заказами на миллионы теряли из-за бурного спора о пятистах рублях, и с ситуацией, когда стратегическое партнёрство между крупным производителем и федеральной торговой сетью развалилось из-за полной чепухи - даже не из-за денег, а лишь из-за эмоций руководителя.
Поэтому если Вы замечаете и за собой такое поведение - я хочу предложить Вам спросить себя: "Ты хочешь быть прав или зарабатывать деньги?"
И если выберете деньги - научитесь отслеживать подобное поведение и научитесь останавливаться. Научитесь задавать себе вопросы "Так ли это для меня важно?" и "Стоит ли оно того?" Научитесь спрашивать себя: "Чего я хочу добиться в этой ситуации?"
И тратьте время и силы на то, чтобы заработать деньги - а не на то, чтобы быть правым.
P.S. А ещё я приглашаю Вас на свой VIP-семинар «Взрывной рост прибыли», который проходит только раз в году. Если Вы хотите удвоить чистую прибыль своего бизнеса за 90 дней или меньше,
Они сидят передо мной – нахохленные, растерянные, обиженные, и каждый ждет, что я объясню другому, что тот не прав. Перетягивают меня, как канат. У обоих есть свои резоны: он мог бы быть не таким педантом и занудой, а она – не такой небрежной и разбросанной. Они, как и в приведшей их ко мне жизни, выдвигают требования друг к другу и тут же переступают через них. Такое впечатление, что они пытаются договориться, затыкая уши себе и рот другому. А я думаю: «Ребята, вы хотите быть правыми или счастливыми?»
Каждая пара вышивает по этой канве свои сюжеты разлада, ставящего семью на грань развала. Моя задача – не мирить или разводить, а помочь делать выбор не сгоряча, разобраться в ситуации так, чтобы принять то годящееся для обоих решение, которое они смогут и найдут нужным принять. Каким именно оно будет, я не знаю, да и не мое это дело. Мое дело – чтобы конфликт как минимум стоил им меньшей крови, а как максимум – чтобы они нашли в себе и отношениях то, что сделает их союзниками в cохранении или прекращении брака.
Первое, что бросается в глаза, это попытки переделать другого. Общая их беда – знание того, что в другом «плохо», и очень слабое представление о том, что такое, каким должно быть «хорошо». Это знание воспринимается другим как отвергание и вызывает защитное сопротивление. Но даже допустим, что муж перестал валяться перед телеком с банкой пива в руках и принялся за кулинарию – устроит это жену или она восстанет против этого вторжения на ее поляну? И не приведет ли это восстание к тому, что он пристрастится к всесезонной рыбалке как «законному» побегу из дома?
Если поскрести знание того, что в другом «плохо», под ним сплошь и рядом оказываются вещи, к другому не относящиеся и очень часто просто не осознаваемые. Вот жена отваживает мужа от одной игры, он сколько-то терпит и погружается в другую, и так всю их жизнь. Она боится, что он станет «игроком», как она читала, «зависимым», и это разрушит его. В какой-то момент говорит: «Игрушки забирают его у меня» – в голосе тревога. Спрашиваю: «Страшно?». Она на какое-то время погружается в себя, а потом вспоминает: ей было четыре года, когда умерла ее новорожденная сестра и на похоронах она оказалась у стола с белым в каких-то красных пятнах кульком «прямо перед носом на уровне глаз». Слезы на глазах: «Это был ужас, телесная паника, я ничего не понимала. До 30 лет избегала любых похорон – меня начинало трясти. Страшно, когда что-то забирает человека и я не могу это контролировать, не могу победить смерть». И вслед за этими словами с лица и из тела уходит напряжение: «Я повернулась лицом к страху. Не смотрите, что я плачу, это просто слезы сами льются, а мне хорошо и спокойно, и пусть у него будут его игрушки». Или классическая проблема жены алкоголика: добилась того, что он завязал, и, отправляя в отпуск, кладет в чемодан чекушку – мол, не утерпишь, так вот тебе, а больше – ни-ни!». Отдых, естественно, срывается в запой. У нее папа был очень сухой и строгий, а ласковым становился, только выпив.
Я не к тому, что за всеми разладами в паре стоят такие глубокие психологические проблемы, а к тому, что имеет смысл попытаться поискать истоки неудовлетворенности другим не только в нем, но и в себе. Если один вырос в семье, где превыше всего ценились порядок и чистота, а другой – в семье, где на первом плане были эмоциональные связи и дружба, то первый не обрадуется, застав разворошивший дом табун друзей, а второй – придя в вылизанный пустой дом. И надо как-то притираться и согласовываться, давая себе и другому возможность и радость изменяться.
Это удается, если оба понимают, что другой не «вредничал», а выражал любовь. И другого пути помочь приноровиться, как через отношения, нет. Психологи утверждают, что от свойств людей зависит 10–15% успешности взаимодействия, а остальные 85–90% в отношениях. Глупо кричать: «Если я тебя придумал(-а), стань такой(-им), как я хочу» – будешь кричать всю жизнь или надоест, сменишь партнера и будешь кричать ему. И в этом ни правоты, ни счастья.
Всё, что видим мы, - видимость только одна.
Далеко от поверхности мира до дна.
Полагай несущественным явное в мире,
Ибо тайная сущность вещей - не видна.
Омар Хайям
Как раз те люди, которые во что бы то ни стало
хотят всегда быть правыми, чаще всего бывают неправы.
Франсуа Ларошфуко
Никогда не следует стыдиться признать,
что мы были не правы: ведь тем самым мы,
в сущности, говорим, что сегодня мы умнее, чем были вчера.
Джонатан Свифт
Я полагаю, что обладать прекрасной душой для автора
книги важнее, чем быть правым как можно чаще.
Роберт Вальзер
Самая страшная и, увы, самая распространенная
"правота" - без осведомленности.
Игорь Гарин
Вынесенная в заголовок дилемма уходит в глубины человеческой мудрости. Еще Будда Шакьямуни завещал: «Больше сосредоточься на том, чтобы быть счастливым, чем быть правым». Хотя этого нет в Евангелиях, но о том же говорил Иисус Христос: «Ты можешь быть правым или можешь быть счастливым». В несколько иной манере приблизительно о том говорил и древний царь-мудрец Соломон: «Господи! Дай мне мужество изменить то, что можно изменить, дай мне терпение принять то, что изменить нельзя, и дай мне мудрость, чтобы отличить одно от другого».
Правда (или правота, хотя это и не одно и тоже) и счастье всегда находились в центре человеческих размышлений о жизни, высших ценностях и смыслах. Поэтому трудно обозреть широчайший спектр мнений о них, разделяющий людей на приверженцев того или иного. Принято считать, что мудрецы всегда отдавали предпочтение счастью, лучше других понимая недостижимость, неопределенность и даже опасность правоты.
Правота, уверенность в ней, стремление победить в споре суть выражения гордыни. А вот счастье не затрагивает ничьих интересов и часто рассматривается как вид смирения пред всеми тяготами жизни.
Правота, даже правда, несут на себе каинову печать гордыни, борьбы, конфликта, нетерпимости, однобокости, жажды реванша. Гордыня руководствуется категориями хорошо-плохо, правильно-неправильно, победа-поражение. Счастье, смирение есть целостное восприятие жизни такой, какая она есть. Смириться - это жить с миром, носить мир в душе. Логика правоты - «все или ничего», логика счастья - и то, и иное.
Правота мешает человеку изменить взгляды, сомневаться, идти в ногу со временем. А кто перестает сомневаться или развиваться - становится опасен. Когда я задумываюсь о «правоте», в голову неизменно приходит мысль о множестве разбойников и тиранов, претендовавших стать спасителями-правдолюбцами...
Я написал, что самая распространенная «правота» - без осведомленности. Именно по этому критерию я бы определил степень общественного мракобесия - темноты, претендующей на свет правды. Ибо цивилизованность и культурность все-таки предполагают наличие какой-никакой связи между жизнью и правдой о ней.
Я категорически не согласен с Пьером Буастом, считавшим, что «наше мнение - это и есть мы сами: кто его оспаривает, тот оскорбляет нас» и что стремление к собственной правоте есть базовая парадигма человека. Для меня это только гордыня и ничего больше. Ибо чем больше знаешь, тем лучше понимаешь необъятность незнаемого. Какая может быть правота у дремучего невежды, стоящего пред божественной необъятностью Мира - я уж не говорю о многомирии? Какая правота у бесталанного недоумка, смотрящего на мир через мушку прицела? Какая правота у фанатика, если за грандиозностью мироустройства он только и способен воспринять очередной правительственный или религиозный «лозунг дня», становящийся «истиной»? Какая-такая правота о современных неандертальцев, продолжающих видеть вокруг только «национал-предателей» и «происки вездесущих врагов».
Прочитав море книг и объехав весь мир, я буквально на каждом шагу наступал на тонны «лапши», свешивающиеся с собственных ушей. Даже в совковую пору абсолютного дефицита продуктов такая «лапша» производилась в колоссальных количествах, а с тех пор ее производство лишь пошло в гору. Эта заслоняющая весь мир «зомболапша» и есть правда абсолютного большинства всегда и во всем «правых», обучавшихся по главной газете страны, тоже именуемой «Правдой»...
Я бы вообще ввел абсолютный запрет на выражения «я прав!» или «ты не прав!», потому что опасаюсь придурков, говорящих от имени правды и только правды. Придурков - потому, что им не дано понять грандиозность глубины бытия и примитивность любой поверхностной «правды». Правота, борьба за правду, твердые убеждения, абсолютная вера - очень часто являются отражениями внутренней слепоты, зацикленности, дремучести, неадекватности, фанатизма, непонимания бездонности бытия.
Не следует путать факты с правотой-правдой - тем более, что факты непрерывно обновляются, а правота-правда меняется. Само знание носит конвенциальный характер, то есть основано на признании большинством. Я уж не говорю о том, что общество часто отвергает новое знание первопроходцев и отстаивает истины вчерашнего дня. История пестрит примерами великих идей и изобретений, которые казались нелепыми потому только, что общество было непреклонно в своем нежелании выйти за рамки традиционного для своего времени мышления. Человек, который стремится всегда и везде быть правым, часто держится за устаревшую информацию, которая, возможно, была верной в прошлом, но более таковой не является.
Опыт показывает несомненные преимущества общения через любовь, прощение и доброту по сравнению с общением посредством «правильно-неправильно». Даже в признании нового побеждает доброжелательность, снисходительность и терпимость. Компромисс предпочтительней правоты. Китайцы так и говорят: «Дай своему противнику сохранить лицо». Промахи и ошибки должны не высмеиваться, а поощряться, а непреклонность вызывать подозрение. Ведь в конце концов «ваша свобода заканчивается там, где начинается свобода другого». А Бог выше правды, потому что правда для Него - ВСЁ. Да и само стремление доказать правоту редко приносит счастье.
Счастье - это состояние души, пребывающей в мире с Миром, принятие Мира таким, как он есть и удовлетворение тем, что у тебя есть. Счастье как здоровье: когда оно налицо, его не замечаешь.
Хочешь быть счастливым - перестань быть правым. Наслаждайся жизнью, всей полнотой бытия, принимая других такими, какие они есть и «разрешая» им иметь те взгляды, которые они имеют. В конце концов каждый имеет право на свое мнение, независимо от степени его правоты. А вот чужие злость, боль, агрессия в ответ на твою «правоту» вряд ли принесут тебе счастье или душевное равновесие.
Порой мне кажется, что «ПРАВОТА», «УВЕРЕННОСТЬ», «УБЕЖДЕННОСТЬ»
и «ЗОМБИРОВАННОСТЬ» - синонимы. Я не знаю, из какого мусора в голове слагаются мнения и убеждения иных людей, но то, что вера и убеждения многих держится исключительно на грандиозном дефиците знаний или умственных способностей, не вызывает сомнений...
Свидетельствует Эжен Ионеско: «Не единожды в жизни меня поражала резкая перемена в том, что можно было бы назвать общественным мнением, его быстрая эволюция, сила его заразительности, сравнимая с подлинной эпидемией. Люди внезапно начинают сплошь и рядом исповедовать новую веру, воспринимать новую доктрину, поддаются фанатизму. Наконец, диву даешься, как философы и журналисты, претендующие на оригинальную философию, принимаются толковать об «истинно историческом моменте» При этом присутствуешь при постепенной мутации мышления. Когда люди перестают разделять ваше мнение, когда с ними больше невозможно договориться, создается впечатление, что обращаешься к чудовищам...»
Мир столь сложен, глубок, многообразен и непредсказуем, что большинство высказываний о нем находится с ним в таком же соотношении, как нуль - с бесконечностью. Это означает, что грош цена большинству мнений о чем бы то ни было. Сам я остерегаюсь "убежденных", потому что в них слишком много фанатизма или слепоты.
Фанатизм правоты - отрешенность от всего ради одного. Фанатик - это тот, кто вместо человека видит перед собой идею, совершенно не замечая человека. У него не хватает фантазии, чтобы жить реальностью. Самое непростительное в фанатике - это его искренность.
Вера, не знающая сомнения и не стремящаяся к обновлению, - мертвая вера. Кто чего хочет, тот в то и верит. По словам Паскаля, люди почти всегда склонны верить не тому, что доказуемо, а тому, что им больше по вкусу.
Мнениям и убеждениям я предпочитаю народную мудрость. Вот извлечения из нее:
Категоричность суждений свойственна невеждам.
Фанатик - тот, кто воспринимает всерьез собственное мнение.
Господи, как они дорожат тем, что все думают одно и то же.
Стремление быть всегда правым - признак вульгарности.
Нам мало быть правыми; нам нужно еще доказать, что другие совершенно не правы.
Пусть я буду в чем-то тысячу раз прав… Но если от моей правоты кому-то больно - зачем она нужна?
Когда люди уверены в своей правоте, они способны совершать даже самые гнусные поступки.
И может ли один человек быть правым, когда весь мир уверен в своей правоте?
Нет, в принципе ты прав… в принципе. Но по существу, ты глубоко ошибаешься...
Нет ничего утомительнее человека, который всегда прав.
Я тот, кто вечно неправ. Но никто так и не смог мне объяснить, что значит «правильно».
Люди живут чувствами, а для чувств безразлично, кто прав.
В споре рождается не истина, а драка.
Нет ничего презреннее, чем мнение толпы.
Каждый находит свой путь к общим заблуждениям.
Общественное мнение формируют не самые мудрые, а самые болтливые.
Общественное мнение торжествует там, где дремлет мысль.
Опрос общественного мнения показал: врут - все!
Почти чудовищно, как люди могли дойти до такого состояния сознания, что в мнении и воле большинства увидели источник и критерий правды и истины!
Мнения людские - детские забавы.
Каждый слышит только то, что он хочет услышать и то, что может воспринять из услышанного.
Упорство во мнениях, равно как горячность, - самый верный признак глупости.
Новые взгляды сквозь старые щели.
Я не всегда знаю, о чем говорю, но знаю, что прав.
Осуждают то, чего не понимают.
Некоторые заблуждаются так глубоко, что начинают претендовать на глубину суждений.
Люди заблуждаются и делятся своими заблуждениями с другими, и эти заблуждения передаются из поколения в поколение.
Нет правды. Есть лишь мнения.
Иногда жесткая позиция является следствием паралича.
Чем хрупче доводы, тем тверже точка зрения.
Заблуждения, заключающие в себе некоторую долю правды, самые опасные.
Чем меньше думаешь, тем больше единомышленников.
Лучше остаться в меньшинстве, чем в дураках.
Есть золотое правило - судить людей не по их мнениям, а по тому, что эти мнения делают из них.
Принципы в конце концов увлекают людей в бездну.
Видеть ясно - чаще всего значит видеть в черном цвете.
В заключение несколько слов о языках, выражающих людские мнения. Я не исключаю, что различие мнений во многом связано с неадекватностью языков. По мнению известного языковеда Джорджа Штейнера, «каждый язык вырезает свой собственный сегмент действительности. И мы проносим этот язык через всю жизнь...» Языки - это карты местности, и от адекватности этих карт во многом зависит степень правильности наших ориентаций в мире...
Ты хочешь быть правым или счастливым?
Это первый вопрос, который я вам задам, когда вы займете место в моем кабинете.
Я буду поражать вас своей тупостью и дальше, задавая его снова и снова....
Я очень нудный однообраз)))!
А мысли мои про мир между Счастьем и справедливостью.
Ну или между смирением и гордыней....
И это все по мотивам моих последних пары групп: алгоритма и марафона.
Итак о смирении и гордыне.
Предполагаю, что многие в этом месте зевнули и потянулись рукой к «мышке» - читать об этих «церковных» словечках нет никакого интереса.
Мне лично чужда религиозность.
Я ближе к вульгарному материализму и из-за советского воспитания, и по моему первому, естественнонаучному, образованию (биология-химия), и по профилю деятельности.
Я понимаю эти слова - гордыня и смирение - не как религиозные (православные, мусульманские, иудейские или буддийские) понятия, а как общечеловеческие категории и психотерапевтические инструменты.
С этими категориями (гордыня-смирение) я сталкиваюсь на каждом тренинге, на каждой семейной и индивидуальной консультации. По большому счету, любую семейную ссору, любое выяснения отношений и даже просто высказывание можно отнести к проявлению гордыни или смирения.
Они должны были поступить не так;
-Меня подставили;
-Мой муж делает все не правильно;
-Моя мама всегда считает, что я неправа;
-Я должна была сказать ему это.
и пр., пр., пр....
В ответ на такие описания я всегда задаю вопрос: ты хочешь быть прав или счастлив?
Правота, поиск справедливости, стремление победить суть выражения гордыни.
Ощущение счастья относится к другой категории - к смирению.
«Смирение» - быть «с миром» в одной размерности, в одном ритме, в одной матрице, если хотите.
Не в контексте добра и зла, а в контексте миросозерцания, миропринадлежности.
Смирение в моем понимании, это некий универсальный инструмент, ключ к решению любой проблемы.
Ключ, способный вывести за пределы справедливости, правоты, победы, и таким образом подняться над конфликтом.
Если любой конфликт, например, черных с белыми, поднимать вверх, на уровень общечеловеческих ценностей, то он теряет смысл.
Конфликт подразумевает противопоставление «мы, белые, хорошие, они, черные, плохие». Мы – это кто? Люди. А они? Люди. Мы любим детей и хотим быть счастливыми, а они? Любят детей и хотят быть счастливыми.
Противопоставления на этом уровне нет. На уровне вопроса «кто я?» конфликт «мы-они» распадается.
В психологии это называют аутфрэйминг – выйти за рамки конфликта в более широкую рамку.
Рискуя показаться излишне религиозным, позволю себе предположить, что бог вне конфликта, потому что его рамки намного шире наших!
Парадигма столкновения, борьбы, конфликта, сравнения себя с другими (неважно, в лучшую или худшую сторону) – это гордыня.
Люди соглашаются, что столкновения между народами и расовая борьба объясняются национальной и расовой гордостью (гордыней).
Она же, гордыня, сильнейший мотиватор к достижению. Так есть ли что-то сильнее, важнее, ценнее достижений?
Но любой словарь скажет вам, что гордыня - это противоположность смирению.
